Здравствуйте, уважаемая редакция! Прочитал вашу анкету и решил ответить на нее "в свободной форме".

На мой читательский взгляд, за пять лет газета проделала довольно-таки тернистый путь. На ваших страницах встречаются как ужаснейшие ляпсусы, так и прямо-таки превосходные материалы. Вы скачете по кочкам, но иногда, бывает, и сваливаетесь в овражки. Одни номера хоть на выставку посылай, а на другие и смотреть-то тоскливо. Наблюдаю у вас также некоторое стремление обрезать углы и сгладить остроту, смягчить профсоюзные проблемы "ватой" журналистских словечек наподобие "но", "однако", "хотя", "тем не менее", "как бы то ни было"… Бойтесь излишней дипломатичности, а то вас трудно будет понять!

Лично меня большие тексты не пугают, гораздо страшнее тексты скучные, вялые и гладкие — без сучка и задоринки, где глазом и мыслью не за что зацепиться. Потому и неровности "Профсоюзов Красноярья" меня не злят и не возмущают. Напротив, они внушают надежду, что в газете работают живые, искренние люди, которые еще не исчерпали пределов своего роста, которые еще не забили свой самый лучший, самый красивый гол в ворота противника.

У вас часто говорится об "обмене опытом" профсоюзной работы. Честно говоря, для меня это понятие довольно расплывчато. Возможно, я не прав и крайне субъективен, но после прочтения некоторых публикаций "ПК" складывается впечатление, что профсоюзные деятели пользуются ну совершенно одинаковыми методиками и разработками, и опыт у них практически один и тот же... Профсоюзная составляющая материалов о первичках выполняет функцию "соли", которая используется в приготовлении всех блюд, разный же вкус кушаньям (то бишь, материалам) придает производственный и человеческий "ингредиент"…

С удовольствием читаю рубрики вроде "Классики о профсоюзах" и т.п. Вот, например, одну из последних, где рассказывалось, что думал о наемном труде русский писатель Н. С. Лесков.

"Нанялся — значит, продался", — гласит старая русская пословица. Без малого 150 лет назад Николай Лесков подверг сомнению выраженную в ней народную мудрость. На взгляд писателя, Россия уже тогда вступила в такую фазу своего развития, которая предполагает, что наемная служба здесь стала "возможною для людей, не торгующих своею честью и своими убеждениями".

Будущее показало, что классик с оптимистическими прогнозами явно поторопился. До сих пор у нас (да и в других странах тоже) наниматель претендует отнюдь не только на рабочее время нанимаемого, но так или иначе требует, чтобы труженик смотрел на все его глазами, мыслил его понятиями, жил его верой; до сих пор службу в России часто смешивают с прислужничеством. Какой начальник сегодня не оценивает подчиненного, ставя во главу угла его личную преданность себе?! Всем может быть хорош чиновник, — и умен, и исполнителен, и инициативен, — но позволит себе где-нибудь лишнее слово сказать или, не дай Бог, с критическим замечанием выступить - и он уже "не наш", "предатель". А там и до увольнения рукой подать…

Есть, конечно, и среди чиновников честные люди. Им, как писал еще Грибоедов, "прислуживаться тошно". Но куда больше "Молчалиных", которые делают это с упоением…

Думаю, что "Солидарности" и "Профсоюзам Красноярья" нужно заниматься "антимолчалинской" пропагандой, доказывая, что честь и достоинство не продаются, что путь прислужников и блюдолизов - порочный путь, который заведет нас в тупик. И тогда, может быть, мы все вместе доживем до того светлого будущего, когда не будет у нас подхалимов и взяточников, лентяев и хамов, невеж и развратников; когда человек, главным (а, может быть, и единственным) достоянием которого является способность трудиться, поступив на какую угодно службу, мог бы с полным на то основанием сказать: "Нанялся — совсем не значит, что продался".

Иван МИХЕЕВ,
постоянный читатель

Версия для печати

Наверх