Популярная некогда песня Александры Пахмутовой и Николая Добронравова заставляла биться не одно сердце. Сотни, тысячи людей бросали насиженные углы, срывались с места и ехали за романтикой, за туманом, за запахом тайги... За деньгами, конечно, тоже ехали. Но что значат деньги без сибирских просторов, без могучих кедров и цветущего багульника, без волюшки вольной?

“Ну, а те, кто не был в Лэпии — пусть завидуют нам!” — распевали пионеры сибирской тайги и дальневосточных сопок, прокладчики первых дорог, строители железнодорожных магистралей и гидроэлектростанций...

Лэповцы идут следом за геологами. Читают составленную ими карту, действуют согласно намеченной ими схеме. По полгода живут в безлюдных лесах, стучат топорами, ставят столбы-опоры, прикрепляют к ним медные или алюминиевые провода — сооружают основное звено энергосистемы, строят линию электропередачи. Короткое ёмкое слово “ЛЭП” заставляет вспомнить и суровые вьюжные зимы, и жгучее летнее солнце, и бешеные потоки дождя. И ласковую синь неба, и червонное золото осеннего леса, и оранжевые жарки, и сиреневый багульник... Даже бывалые и отнюдь не сентиментальные лэповцы застынут от восторга: “Красотища-то какая!”

И ЛЭП эту красоту не портит, а преобразовывает и очеловечивает.

— Представляете, — говорят лэповцы, — мы приходим в тайгу или на сопку, где, кроме геологов еще никто никогда не был, и мы должны здесь построить ЛЭП!

ЛЭП как след человека, люди — как творцы природы.

...Одна из первых опытных воздушных ЛЭП — протяженностью 57 км. и напряженностью 1,5 кв. — поставлена в Германии в 1882 году.

В России ЛЭПы начали строить в конце 70-х годов позапрошлого века. Первые отечественные ЛЭПы были подземными, радиусом действия в 1 км. и напряженностью в 2 кв. Электроэнергия поставлялась в кабельную сеть и использовалась, главным образом, для освещения частных домов.

В начале ХХ века в связи с электрификацией промышленности и общим повышением уровня потребления электроэнергии появились линии напряженностью 6,6, 20 и 35 кв. В 1922 году в нашей стране пущена первая ЛЭП на 110 кв.

Сейчас ЛЭП-500 — не самая сложная линия. Создаются ЛЭПы и за тысячу киловольт. Пессимисты, пожалуй, посетуют, что развитие техники вовсе не означает поднятия производственного энтузиазма: до прежней романтики теперь, дескать, далеко. Однако есть и другое мнение: мест неисхоженных и сегодня достаточно, рабочих рук тоже, а ЛЭП есть ЛЭП — вещь при всех временах необходимая.

Александр Захаров (на снимке) — как раз сторонник второго мнения. Уже двадцать лет он в Сибири. Здесь нашел свое дело, стал лэповцем. О ЛЭПе с воодушевлением может говорить часами...

— А профсоюз? — наконец, спросили мы.

— Когда я работал на государственном предприятии, в профсоюзе, конечно же, состоял, — ответил Захаров. — И даже в перестроечные времена, когда профсоюзы потеряли прежнее значение, а нового еще не приобрели, когда разочарованные люди вместе с партийными билетами отказывались и от профсоюзных, я оставался в профсоюзе и продолжал в него верить. Помнится, некоторые очень удивлялись и спрашивали, что за удовольствие состоять в этой организации, куда деньги платишь, а более-менее видимой отдачи не получаешь. Я же отвечал, что эта организация-то из нас состоит, и “отдача” от неё тоже от нас зависит, что в смутные времена один профсоюз может защитить наши права... А потом я перешел в частную фирму. Профсоюза там, естественно, нет. И к профсоюзному движению тамошние начальники относятся с некоторой опаской. Бывает, если случается что-нибудь непонятное, и я прихожу разбираться, мне говорят: “Ты что, профсоюз что ли, хочешь устроить?” А что — это мысль! Пожалуй, подумаем мы с мужиками, возьмем да и организуем у себя первичку!

Версия для печати

Наверх